Лечение — смерть
Большинство погибших пациенток рассчитывали выйти из больницы здоровыми
Фото AFP

“Человек пасовал перед “красным петухом” в Средние века, проигрывает ему и сегодня, в начале третьего тысячелетия. Прежде всего из-за собственной беспечности и безалаберности”.
С этих слов начиналась статья в “МК” о пожаре в общежитии Университета дружбы народов в ноябре 2003 года. Тогда погибли 44 человека. Виновных нашли, сейчас неспешно идет суд.
Инспекторы проверили общежития, выдали предписания, наказали нерадивых. И вроде бы все хорошо — до следующего пожара.
Новая беда не заставила себя ждать. 45 несчастных женщин угорели в ночь на субботу во время загорания в здании наркологической больницы №17. Хотя пожар был пустячным. И снова главные виновники — человеческая глупость и жадность.
Кто именно поджег больницу? Какую ответственность понесут чиновники? И что еще сгорит в России зимой?
В комментариях к пожару в “наркошке” (так на жаргоне многие называли 17-ю больницу) некоторые официальные лица старательно подчеркивали: погибших не стоит так уж сильно жалеть. Алкоголички, наркоманки, ВИЧ-инфицированные — что с них взять? Сами себя подожгли — туда им и дорога.
Как выяснил “МК”, многие пациентки злополучного 29-го отделения попали туда случайно. Из-за превратностей судьбы. Они очень хотели вылечиться. Но даже не подозревали, что, ложась в больницу, обрекают себя на верную смерть.

…Крики, плач, ритмичное постукивание — так отчаянный глупый мотылек бьется о стекло, пытаясь вырваться на улицу. Вся эта какофония звуков в 2.00 9 декабря подняла на ноги весь “пятачок” на углу Болотниковской и Симферопольского бульвара. Разбуженные необычным шумом, прибежали охранники расположенного напротив Москворецкого рынка.

Приковылял 68-летний Борис Эфраимович, житель той же улицы. Стариковское сердце словно что-то почувствовало — ведь у него в “наркошке” лежала внучка, 18-летняя Маша.
— Я видел, как она горела. Как умирала. Теперь вот увижу снова — в гробу, — плачет дедушка и проклинает всех подряд — эту больницу, врачей, пожарных, государство…
Многие не успели проснуться. Ведь большинству клиентов “наркошки” на ночь вкачивают снотворное… А после такой дозы хоть из пушки стреляй — не разбудишь.
Те, кто все же смог оторвать головы от подушек, умирали на подоконниках, пытаясь прорваться на улицу через окна.
— Несколько решеток все же успели открыть, а за ними — евроокна. Осенью поставили, чтобы в палатах теплее было. Их так просто не выбьешь, — поясняет Маруся, пациентка из соседнего отделения.
Из 50 женщин, лечившихся на втором этаже, спаслись всего семеро. Среди них — Марина Искусных. В тот вечер женщина словно чувствовала беду: никак не хотела отпускать от себя любимого супруга Ивана Николаевича. Проснувшись от дыма, наощупь, словно в густом тумане, она разбудила соседку по палате, 70-летнюю старушку, взяла ее в охапку и потащила на третий этаж.
Скромная, милая женщина, продавщица дисков с лотка на Павелецком вокзале, в больницу она попала, когда почувствовала, что алкоголь берет верх над рассудком. “Я осталась чудом жива, на ощупь нашла выход на третий этаж. Я вас люблю, целую. Заберите из больницы мои вещи, сумочку и деньги” — эту записку Марина вчера написала в реанимации Склифа. Врач, отводя глаза, признался: надежд мало. Слишком обожжены легкие.
…В тесном больничном коридорчике с тусклым освещением и грязным полом — не протолкнуться. Кажется, даже обшарпанные стены кричат от боли.
— Извините, а они умерли от боли или задохнулись угарным газом?
— Они задохнулись. Умерли легко, во сне, — говорит психолог и обнимает девочку лет 13; она — младшая сестра одной из погибших.
— Врете вы все! — кричит Борис Эфраимович.
— Может, вам чайку налить?
— Да идите вы… Мне бы водки — да сдохнуть тут у вас в отделении. Дед внучку пережил! Тьфу ты…
— Кремировать дочь не дам! Она и так всю жизнь как в аду жила. И в огне горела, когда умирала, — плачет Светлана Дмитриевна, немолодая мама молодой дочери. Ей — 56, Галине было всего 20. Галя попала в больницу впервые, три месяца назад. Девушка мечтала похудеть, и однажды “добрые” подружки посоветовали попробовать наркотики. Так правильная девочка из благополучной семьи подсела на “колеса”. Галя тащила деньги и ценности из дома, убегала сама, потом возвращалась, плакала, обещала исправиться и много молилась. А потом снова — доза, кайф, воровство…
“Девчонки хотят поскорее выйти, чтобы ширнуться. А я — нет. Я так устала. Мне так тяжело, но я буду сильной. Они же — на героине, а я всего лишь — на “колесах”. Все поправимо. Осталось чуть-чуть, и я снова стану прежней. Но пока что очень тяжело. Очень больно. Меня ломает. Мамочка, я так по тебе скучаю”.
Эту запись в дневнике Галина сделала за несколько часов до смерти.
— Мама Вера, я тут, в больничке! — кричит мужчина неопределенного возраста в трубку мобильника. Он приехал сюда за своей женой. С Ольгой Владик познакомился в больнице. Они оба лечились здесь от алкоголизма.
— Ее только вчера сюда положили, — говорит Владик и умоляет помочь найти жену.
Идем вместе с ним к представителям МЧС.
— Кесарева Ольга… — говорит он с надеждой в голосе.
— К сожалению, умерла, — отвечают ему.
— Не может быть! А почему?! — от неожиданности спрашивает Владик.
И тоже плачет. Снова звонит маме Вере: “Умерла наша Олечка. Умерла, и я тоже жить не хочу без нее…” Телефон падает на пол. Ольге было всего 29 лет. Они с Владиком мечтали о полноценной семье, жизни без алкоголя и здоровых детях. Не сложилось.
Оля Петрова попала в больницу с наркотической зависимостью. Ее сюда привезла тетя Эльвира Владимировна.
— Это я во всем виновата. Оля вчера позвонить нам успела, когда пожар начался, сказала: “Эля, мы горим!” А мне почему-то послышалось: “Эля, дай героин!” Я трубку бросила.
У 26-летней Оли было высшее образование, она работала бухгалтером. В 25 лет она забеременела от женатого мужчины. Услышав о беременности, он ее избил, и ребенка Оля потеряла. Девушка попала в психиатрическую больницу, а после пристрастилась к “колесам”.
Вместе с Эльвирой Владимировной едем в 1-й морг. Вот она, Оля Петрова. Красивая, стройная, высокая, на волосах, убранных в хвост, белая резинка. На щеках девушки — розовый румянец. Ей повезло, если это слово вообще уместно, — она умерла от отравления угарным газом, умерла, не мучаясь, во сне… Из 45 погибших только 12 получили ожоги.
— Ну почему моя Леночка мучилась больше всех?! Вся обгорела, доченька… — плачет мама 19-летней Лены из 29-го отделения. Леночку, когда-то первую красавицу класса, будут хоронить в закрытом гробу.
И снова тесная комната. МЧС, милиция, психологи, чай, кофе, успокоительное… В морг запускают по очереди: присваивают номера, потом подводят к телу, к какому-то компьютеру. И люди выходят. Бледные. Уже не плачущие. С дрожащими руками. С застывшим на губах страшным словом: “Умерла”.

ЦИФРА ДНЯ

584 пожара происходит в России ежедневно. Их жертвами становятся 43 человека. Так что пока вы прочитаете этот номер газеты, как минимум два человека лишатся крыши над головой. За 11 месяцев 2006 года в пожарах погибли более 14,5 тыс. человек. Ущерб от пожаров с начала года превысил 4 млрд. рублей.

МЕЖДУ ТЕМ

В городе Тайга Кемеровской области в ночь на воскресенье сгорел психоневрологический интернат. Погибли 9 человек, 16 доставлены в больницы с ожогами. Пожар на втором этаже здания возник в половине десятого вечера субботы. По деревянным перекрытиям огонь быстро перекинулся на крышу здания — там выгорело 1200 метров, внутри сгорело 600 квадратных метров. В момент возгорания в интернате находились 235 больных и 7 врачей. По предварительной версии, причиной пожара стал поджог. Причем сообщение на пожарный пульт поступило с опозданием. Сначала персонал интерната пытался сам погасить огонь. Правда, Кемеровское управление ЧС этот факт категорически отрицает, заявляя, что сигнал поступил автоматически после возгорания. Как бы то ни было, к моменту приезда пожарных расчетов здание полыхало вовсю. Большинство удалось вывести. Сейчас они размещены в других интернатах района. 9 человек погибли от угарного газа. Еще двое пока числятся пропавшими, хотя спасатели считают, что больные могли просто убежать от страха. По факту пожара возбуждено уголовное дело.

Юлия САДОВСКАЯ, Сергей САМОЙЛОВ

Комментарий. В больницах, где самые беспомощные погорельцы, средства эвакуации на случай пожара должны предоставляться индивидуально для каждого пациента, о чем должны предупреждать ПИСЬМЕННО при поступлении в больницу.